Фарид аль-Караи [Эмир заде]

- Фарид ибн Хаким-ад-Дин ибн Салах аль-Караи. 24 июля 2485-го года, 26 лет.

- Великий Халифат, Тегеран.
- Новая Римская Империя, Новый Рим, Италийская  префектура, II ном.
- военная аристократия.
- эмир заде, военного звания нет.
- член посольства Великого Халифата в Новой Римской Империи.
- Отец - Хаким-ад-Дин ибн Салах ибн Хусам аль-Кабир, эмир Ирана, 51 год, жив; мать - Айша бин Фарах, мертва. Старший брат - Хасан ибн Хаким-ад-Дин ибн Салах ар-Рахим, 29 лет, мертв; мачеха - Хадиджа-л-айн, 23 года, жива; младшая сестра по отцу - Махаббат, 5 лет, жива. Жена - Шадия бин Анвар, 27 лет, жива. Дети от первого брака жены - Рад ибн Хасан, 8 лет, жив, Рашид ибн Хасан, 5,5 лет, жив.
- женат, двое приемных детей.

- Особняк в Дамаске, приличный счет в банке, личный рейтер. Рабов нет. Есть слуга, старый турок по имени Азиз (он же водитель, он же поводырь, он же фактически нянька).

- рост 183, спортивное телосложение. Волосы черные, короткие. Сине-зеленые глаза. Пластическая хирургия лица (восстановление), оба глаза имплантированы; нано-имплантанты обостряющие осязание, слух и скорость реакции. Совершенно слеп.

- в процессе обучения фехтованию. Умеет играть на гитаре, хорошо поет. Разбирается в поэзии и музыке.

- Со стороны кажется мрачным, закрытым, молчаливым. Может показаться даже высокомерным из-за того, что на лице обычно отсутствуют какие-либо эмоции (из-за того что мимика у слепых...своеобразная), а взгляд направлен поверх головы собеседника или куда-то в переносицу. Склонен к резким перепадам настроения, меланхолии, самокопанию и самобичеванию. На самом деле достаточно раним и чувствителен, но умеет скрывать истинные чувства. Никогда не идет на "сделку с собственной совестью" - поступает так, как велит ему чувство справедливости, даже если последствия для него самого будут плачевными. Но при этом чувство справедливости у него "свое", прощать он не умеет, просить - тоже.

Предпочитает строгие костюмы неброских цветов. Не курит, не выносит большого количества табачного дыма. Пьет только после захода солнца, и то далеко не все (коран запрещает пить напитки сделанные на основе ячменя или винограда).

- бисексуал, контактов с мужчинами, впрочем, не было. Отклонений нет.

- Родился в семье эмира Ирана. В семилетнем возрасте стал свидетелем смерти матери - кто подослал убийц и кто взорвал особняк эмира так и осталось невыясненным. В результате взрыва Фарид получил серьезные ожоги и потерял зрение. Кожный покров полностью восстановили, шрамов на теле не осталось, ему имплантировали новые глаза, но зрение так и не вернулось - по психологическим причинам. С парнем некоторое время занимались психологи, но, видимо, Аллаху было угодно оставить юношу слепым. Сын  эмира оказался непригодным к военному делу. Все юношество прошло в специализированном обучении дома с частными учителями, которые его учили всем наукам, которые положено знать знатному мусульманскому юноше, в том числе и фехтованию. Свободное время он предпочитал проводить в одиночестве, слушая музыку, аудиокниги или за игрой на любимой гитаре. Отец до последнего надеялся, что зрение младшего сына восстановится. Когда стало ясно, что военным Фариду не быть, отец решил, что единственной пользой от сына будет дипломатическая деятельность. К тому же старший брат пока что успешно движется по военной лестнице и все пророчат ему место эмира. Последний год Фарид провел во дворце халифа, готовясь к поездке в Новую Римскую Империю. Он прибыл совсем недавно, однако, все посольство в курсе его "недуга" и помогает скрывать этот "недостаток".

- Общественные связи -  посольство Великого Халифата в полном составе. Друзья - нет. Покровители - халиф то ли из жалости, то ли из любопытства не устает интересоваться его судьбой. Сердечные привязанности - нежно любит младшую сестренку по отцу. К отцу и старшему брату любви как таковой не испытывает, только уважение. В принципе слишком влюбчив для того, чтобы перечислять длинный список вызвавших чувство на короткий промежуток времени.

- О гроза, гроза ночная, ты душе - блаженство рая, дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой, дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою, скромностью и похвальбою, жертвою и палачом? - губы беззвучно повторяли текст, льющийся из наушников, -  Не встававший на колени - стану ль ждать чужих молений? Не прощавший оскорблений - буду ль гордыми прощен?! Тот, в чьем сердце - ад пустыни, в море бедствий не остынет, раскаленная гордыня служит сильному плащом*.
Тексты не вызывали обманчивых видений перед глазами... видений не было вообще. Когда-то брат спросил его, каково это - видеть только тьму?.. Тогда Фарид так и не смог обьяснить, что он не видит тьмы. Он не видит ничего. Или... видит - НИЧЕГО. Это не тьма, это иначе. То был единственный раз, когда они обсуждали "недуг". Впрочем, важно ли это сейчас, когда текст касыды заставляет фактически ощущать кожей горячие поцелуи ветра и слышать отдаленный стук копыт?.. Запах песка, пыли, сухих трав смешивается с чувством легкой приятной усталости, а рука тянется к перевязи на боку, не в преддверии битвы - за поддержкой, ведь всадник, конь и клинок - единое целое...
Свист кнута, напрягшиеся мышцы коня под седлом... мир дернулся и... за спиной все же было мягкое кресло, а не земля. Голос Азиза.
- Вас приглашают на выставку известного художника, эмир заде. - турок находился у окна, задергивал тяжелые шторы, это Фарид знал наверняка.
- Аллах запрещает изображать человека, - заметил он, откидывая голову на спинку кресла. - Ты же знаешь.
- Я-то знаю, - ворчливо отозвался Азиз. Сейчас он настраивал кондиционер.
Фарид молчал, слушая, как слуга совершает приготовления к намазу.
- Пожалуй, мне нездоровится... - тихо произнес Фарид, поднимаясь с кресла и закатывая рукава рубашки до локтей.
- Как скажете, эмир заде. Дайте руку. Сюда. Ваши четки. Вот вода, коврик...
- Я знаю. - в голосе уже нет раздражения, только усталость. - Спасибо.
* - О.Ладыженский.