Лио смотрел в свой линкер, а рядом остывал больничный обед. И Канти не притронулся к еде вовсе не потому, что она ему не нравилась. В двадцать шестом веке в госпиталях для служащих на благо Новой Римской Империи кормили отменно. Главный цензор не ел по той причине, что был полностью поглощен чтением сегодняшнего выпуска «Голоса Империи», несколько минут назад пришедшего на линкер. Среди вполне будничных текстов, Аурелио уже не первый раз перечитывал статью, которая вызвала в его сознании вопросы «Как?», «Снова?», «Какая же сволочь?» и короткий, но очень насыщенный поток нецензурной брани… А еще Канти вспомнил первое рабочее утро этого нового года…

***
Начало года… Рождественские и новогодние праздники с их непременной суетой уже позади… Уже никто взбудораженно не думает о различных квартальных и годовых отчетах… В офисах и, в частности, в редакции все лениво чаевничают, не особенно торопясь снова взваливать на себя рутинную деловую беготню. Казалось бы, в этой дурманящей послепраздничной атмосфере не может быть ничего раздражающего, кроме неловких и редких звонков… Но Лио никогда не любил первые январские числа… Может быть, потому что в это время назначали скучные собрания по планированию на год, а планировать и затем выстраивать свою жизнь в соответствии с планом Канти никогда не любил… А может быть, ему претили все эти обязательные чуть ли не до степени дворцового этикета вопросы и рассказы о том, кто, где, с кем и как встретил Новый год… А может быть, ему было скучно читать интервью со всеми этими просыпающимися и осознающими свою важность раз в год аналитиками и экспертами, которые непременно делали прогнозы на предстоящие 12 месяцев, значительно рассуждая о всех этих тенденциях, трендах, флуктуациях и последствиях принятых в прошлом году решений… Как бы то ни было, Аурелио каждый год в первый рабочий день приходил в свой кабинет и садился в прекрасное эргономичное кресло с легким отвращением. На этот раз все осложнилось еще и воспоминаниями о разборках в Управлении по «той самой статье», как теперь не без доли сарказма все называли текст, взорвавший общественное мнение нелицеприятным рассказом о Рождественском бале.
В дверь кабинета постучались, и вскоре в руках Канти оказался информационный кристалл, переданный курьером. Когда, Аурелио вставил кристалл в паз перед консолью на своем столе, экран без задержки начал показывать серию фото, завершившихся небольшим видео. Все это демонстрировало заснятую тренировку цензора с тем странным ханьцем… с Ли Бо. Снято все было в зале Testa o Croce. Что сразу же заставило Лио, пусть и про себя, проклясть и обматерить Джона Гейта… А после этой демонстрации компромата на барона, так вот запросто общающегося и берущего уроки у вольноотпущенника-гладиатора, а главное – ханьца… После видеоряда на экране появился небольшой печатный текст: «Надеемся, Ваша милость понимает, что эти материалы не должны быть с такой же легкостью перенаправлены иным заинтересованным людям. Тем более с яркими и будящими воображение комментариями. А потому просим Вас, господин Канти, отнестись благосклонно и не ветировать допуск к публикации никаких статей о Ее Величестве. Никаких. Даже если они покажутся Вам лишними».
Лио тут же подумалось, что последнее предложение следует читать иначе: «Особенно если…»

***
И вот сегодня он снова вспомнил это предложение… Потому что он сегодня прочитал ту статью, по поводу которой его шантажировали. Сегодняшний выпуск «Голоса» содержал статью, уже в самом названии имеющую, пусть и не всем видную, ехидную ухмылочку. Текст под заголовком «Прошлое Императрицы» повествовал, казалось бы, об известном и так уже всем – о работе Жозефины танцовщицей в клубе. Не особенно стараясь, автор даже грубо прикрывался желанием более подробно осветить биографию Ее Величества, чтобы сделать Императрицу более понятной народу как личность. Правда, делалась эта попытка прикрытия настолько грубо, что даже оскорбляла еще больше. Тем более, что акценты, расставленные в тексте при минимальном додумывании, представляли Жозефину в крайне похабном свете. Чего стоило только подчеркивание талантов Ее Величества, которые (безусловно, именно таланты, и именно хореографические) вселяли в солдат, являвшихся частыми и основными посетителями клуба, безмерные восхищение, обожание и любовь…
Год начинался еще более скверно, чем заканчивался предыдущий… Это премилое «Прошлое Императрицы» явно было продолжением рождественской статьи. Вновь был кинут камень в огород Жозефины, да и Александра, про которого на основании нового текста можно было, при должном желании, весьма нелестно подумать, что Цезарь пошел на столь экстравагантную женитьбу так, как был очарован талантами (и отнюдь не хореографическими) танцовщицы, поднаторевшей в общении со столь благородными воинами Империи… Лио видел в сегодняшней статье еще и удар по себе самому. Во-первых, барон ведь лично пообещал Императору внимательнее следить за публикациями, и вот смотрите, Ваше Величество… Во-вторых, если бы кто-то узнал об имевшем место шантаже, то столь своевременный уход с поста в больницу мог бы запросто трактоваться как то, что Лио шантажу поддался… Конечно, тот информационный кристалл был уничтожен, а о его появлении Канти рассказал только Горильи, который, естественно, приободрил и пообещал в случае чего поддержку, естественно, при соблюдении главным цензором требований качественного контроля текстов и недопущения им урона августейшей репутации… Но все же, все же… Опять же, копию кристалла могли выслать и кому-нибудь еще…
Да и в больнице, а не на рабочем месте, Канти оказался как нельзя вовремя… Буквально два дня назад Лио приехал в гости к матери на загородную виллу. Они вместе решили погулять по окрестностям… И забрели на небольшой холм с довольно крутым косогором. Аурелио умудрился запнуться о корни ивы, да так, что вывихнул себе правую стопу. И так сильно, что даже до дома его дотащили рабы – сам он ходить уже не мог. С этой травмой, он и оказался в госпитале. Как раз после шантажа и перед публикацией «Прошлого Императрицы»… Текст был пропущен замещающим главного цензора молодцем из Управления. Причем, Лио уведомил того, что при возникновении любых вопросов он будет рад оказать консультацию. Очевидно, вопросов к этой новой статье у заместителя не возникло. Что снова поднимало подозрения в отношении Хавьера де Алигьо – главы Управления, который явно не мог оставить без внимания вопрос о назначении цензора в центральный имперский орган СМИ. Учитывая видео и фото того шантажа, можно было предполагать, что к делу имеет отношение и Джон Гейт… Впрочем, Лио пока не видел прямых выгод от этих статей ни для первого, ни для второго…
Как бы то ни было, тот факт, что Лио оказался в больнице во время сегодняшней публикации при желании мог быть расценен как то, что главный цензор умышленно освободил дорогу для того, кто пропустил статью. А это было уже даже опасно… Аурелио набрал на линкере номер Горильи и стал напряженно ждать, когда тот ответит. Что было абсолютно ясно – им двоим необходимо обсудить произошедшее.