Продолжение тематического сборника MP3, посвященного  нашей игре.

Часть пятая, юбилейная

Список треков:
01. The Doors - Riders On The Storm (Ibizarre Lounge Mix).
02. Nouvelle Vague - Too Drunk to Fuck.
03. Dean Martin - On An Evening In Roma.
04. Amanda Jenssen - Happyland.
05. Lords of Acid - Am I Sexy.
06. Annie Lennox - Keep Young And Beautiful.
07. Frank Sinatra - I love you baby.
08. Caro Emerald - That Man.
09. The Andrew Sisters - Bei Mir Bist Du Schön.
10. The Ventures - Hernandos Hideaway.
11. Doris Day - Dream a little dream of me.
12. Marios Strofalis Quartet - Milonga De La Noche.
13. Bermuda Triangle - Nights In White Satin.
14. Marie Laforêt - La Plage.
15. Otis Taylor - Ten million slaves.
16. Moloko - Sing it back.
17. Zaz - Ma dechirure.
18. Orquesta Típica Alfredo De Angelis - Mi Dolor.
19. Nino Rota - Apollonia.
20. Nino Rota - Las noches de Cabiria.

Скачать можно здесь.

Из досье

У аристократов каким-то непостижим образом получается соединить в себе два рода ценностей, разные по своей структуре  они все же сумели достигнуть, пусть лишь видимой, но гармонии. С одной стороны им нравится война, безжалостность, жестокость и боль. И чтобы не говорили все те, кто несет военную службу о том, как это тяжело, грязно и для некоторых смертельно, в их глазах, знающий человек мог прочитать удовольствие от своей деятельности. С другой стороны те же самые убийцы были большими ценителями красоты, искусства, литературы и особенно музыки.
(Марсель ди Палиано)

*  *  *

- Меня?! – Горильи изобразил искреннее удивление, когда светская львица одарила его улыбкой, смотря на которую, впору было надевать солнечные очки. – Видеть меня рад только мой лечащий врач. Это приносит ей незабываемое научное удовольствие. Впрочем, я подозреваю, что она лишь выбирает меньшее из зол: лучше уж меня видеть, чем слышать.
(Горильи)

*  *  *

Оставалось решить только одну проблему: как не изменять своим желаниям, но все же остаться герцогиней д'Альбре навсегда. Ответ Маргарита знала, но не решалась озвучивать вслух, задаваясь вопросом, готова ли она к тому, чтобы рискнуть всем - и стать вдовой. Это была явно не та партия, которую надо было играть как блиц.
- Скажи, от чего чаще всего умирают люди? - неожиданно спросила Марго, прервав очередной поцелуй.  Она не прочь была заняться любовью снова, но беспокоившая ее мысль не хотела уходить.- Наверняка можно найти статистику...
(Маргарита д'Альбре)

*  *  *

От чего умирают люди? От одиночества?  От боли? От ненависти? От любви?
"Что же ты задумала..." - этот вопрос вполне ясно отобразился на лице убийцы, когда он смотрел на Марго. Купорос еще не понимал всего, но уже остро чувствовал, словно запах крови, что затеваемая герцогиней партия будет едва ли не самой крупной в ее жизни.
Изгой нахмурился. Помолчал. Потом ответил как само собой разумеющееся:
- От войны.
(Купорос)

*  *  *

Барон сказал, что назначение Даны - необходимость, только вот дочь никак не могла разделить его понимания на тему того, зачем это вообще нужно. Ну да, честь, престиж семьи и всё тому подобное... Только вот зачем? Разве они хоть в чём-то испытывают недостаток? А ещё было ужасно обидно, что всё решили за и без неё.
- Ты советовался по этому поводу с мамой, а не со мной, - почти прошептала Дана, и не думая скрывать, что именно это задевает её едва ли не больше всего остального.
(Дана фон Вольф)

*  *  *

- Твоя мать не советовалась, - возразил барон. - Она поставила меня перед фактом, предварительно посоветовавшись с бабушкой, - Прокуратор усмехнулся. - Меня уполномочили тебе сообщить, - сейчас он не удержался от иронии по поводу действий бывшей жены. И это тоже было в ее стиле. Многое из того, что делала Кресчента преподносилось постфактум, с извечным "Я так решила" или "Я хочу". Вспомнив давние препирательства с матерью Даны, фон Вольф мысленно выругался. Когда-то у их дочери было неоспоримое преимущество - возраст, в силу которого она не понимала многих вещей, но теперь суть семейной драмы, которая не прекращалась даже с разводом родителей, разворачивалась перед ней во всей красе.
(Эрих фон Вольф)

*  *  *

И одежда, и тон выдавали в ней птицу высокого полета, столь высокого, что не разглядишь... А если и посмотреть осмелишься, то можешь стать на голову короче.
Вольноотпущенник медленно выпрямился, прямо взглянув в лицо молодой женщине, встречаясь с ней глазами.
Красивая. Изгиб губ капризный, как у Миранды, и волосы такие же пышные. Только темные. Меж четко очерченных, изящных бровей чуть заметно залегла складка, и в карих глазах сквозь удивление и напускное дружелюбие просвечивает испуг. Боится? Его?..
Верно все, запоздало налетело оттенком раскаяния. Ведь ханец для нее на улице – все равно что бойцовый пес без поводка и намордника. И кому он что докажет своим гневом, если в кукольную головку этой девицы с рождения, наверное, вбивали, что вот эти, с желтой кожей и узкими глазами – враги. Враги... или рабы. Столь уж ли она виновата, если другого отношения никогда не знала?
(Ли Бо)

*  *  *

- Тетя, а вы плинцесса?
Юлия удивленно огляделась, в поисках нарушительницы детского часа. Ей оказалась белокурая голубоглазая девчушка лет 5 на вид, с открытым ртом рассматривающая «тетю». Малышка стояла под фонарем и была одета в темно-голубое платье. Девушка повертела головой, надеясь, что сейчас прибежит мать ребенка, и недоразумение «маленький ребенок на римских улицах» прояснится. Но никакая женщина не торопилась к дочери. Юлия переключилась на девочку,  открыто той улыбнувшись. 
- Нет, я не принцесса. А что, так похожа?
Ребенок огорченно вздохнул:
- Угу. Жаль, что вы не плинцесса.
Юлия представила во главе империи Первого Маршала, закашлялась и пожалела о своем хорошем воображении.
- Какое счастье, что я не принцесса, - чуть слышно пробурчала себе под нос. И  негромко, но так, чтобы слышал ребенок, спросила: - А графиня подойдет?
- Нууу, - протянула девочка, задумавшись над её словами. – Это, конечно, не плинцесса, но тоже холошо.
(Юлия д'Альбре)

*  *  *

Страна, о которой рассказывал Ли Бо, казалась сказочной и оттого еще более далекой. Длинные, замысловатые названия звучали чуждо и непонятно, но Игла слушала внимательно, пытаясь представить себе, как выглядит Шанхай. Как бы она ни старалась, в воображении неизбежно вырисовывался лишь ханьский квартальчик, зажатый в тисках грязных улиц пятого нома. Там, в Шанхае, наверное, тоже есть свое гетто, - у каждого большого города, как у чаши, есть дно, - там, возможно, есть такой же маленький квартал, в котором живут бывшие римляне, и, так же, как их враги, оказавшиеся в чужой стране живыми, они пытаются сохранить хотя бы часть своей безвозвратно утерянной родины.
(Ася Игла)