Энтони Крэйслер [Дворецкий]

- Энтони Крэйслер, 2487, 4 октября. 23 полных года.
- Место рождения: Новая Римская Империя, Бирмингем, Бритландская префектура.
- Место проживания: Новая Римская Империя, Новый Рим, Италийская префектура, II ном.
- Служащий.
- Согласно законодательству Новой Римской Империи отслужил два года в мотопехоте в чине рядового.
- Дворецкий.
- Юджин Крэйслер – отец, дворецкий при доме прокуратора Бритландской префектуры, 57 лет, жив.
- Уиннифред Крэйслер – мать, гувернантка, 50 лет, жива.
- Фрэнк Крэйслер, младший брат, студент, 20 лет, жив.
- Люк Крэйслер, старший брат, погиб восемь лет назад в возрасте 19 лет на восточном фронте.
- Холост, детей нет.
- Несколько костюмов и три пары обуви в гардеробе, неплохие сбережения на счету в одном из солидных банков Нового Рима.

- Невысокий (170 см), стройный и подтянутый молодой человек худощавого телосложения со светлой кожей. Блондин, волосы прямые. Глаза темно-коричневые, взгляд почти всегда спокойный и проницательный. Лицо овальное, сужающееся к подбородку, с широкими, но слабо выраженными скулами. Голос глухой, почти всегда негромкий и сдержанный. Внешность достаточно приятная, но выглядит гораздо моложе своих лет, если не сказать, что субтильно.
 
- После службы в армии разбирается в стрелковых видах оружия, сам хорошо стрелял, но без практики навык наверняка притупился. Рукопашным боем владеет слабо, но посещает секцию боя с холодным оружием (ножи, кинжалы, короткие мечи). Впрочем, это скорее хобби, чтобы занять свободное время и посвятить себя физическому развитию.
Неплохо готовит, и в принципе, может считаться слабеньким поваром. Есть права и хорошие навыки вождения рейтера и хоппера.

- При более близком знакомстве может показаться, что Энтони словно бы не от мира сего. Не смотря на свою ответственную и важную должность, ему удается сохранять спокойствие и существовать почти что в полной гармонии с этим опасным и огромным технократическом миром, который из себя представляет Новый Рим. Выходец из среднего класса, в виду своих обязанностей Энтони воспитан, обходителен, сдержан, образован. В общении он благодушен и дружелюбен, охотно идет на контакт с малознакомыми ему персонами, если они вызывают у него симпатию и доверие. При этом он всегда держится несколько холодно и отстраненно, вежливо и собранно – как и полагается слуге, который знает свое место в обществе влиятельных персон, среди которых он проводит большую часть своего рабочего времени. Педантичен и аккуратен, но не зануден. В глубине души малодушный трус, но эту строну он старается не демонстрировать никому, в том числе и не напоминать об этом самому себе. Как ничто другое Энтони любит порядок и свою работу, к которой относится со всей серьезностью и ответственностью. Его выводят из себя любые промахи, допущенные им в работе и быту, и ему нравится успевать сделать многое за короткий период времени, но так, чтобы никуда не спешить и не устать в процессе работы.
Энтони неплохой психолог и более-менее разобрался в натурах окружающих его людей (а богатые люди, как оказалось, не блещут разнообразием внутреннего мира), и, как правило, он хорошо чувствует, когда надо уйти и когда быть рядом.
Он обожает литературу, историю, хорошо разбирается в музыке и современной бытовой технике.

- Гетеро, сам не свой от высоких барышень с развитыми формами. Отклонений нет (и это странно, учитывая его тихий характер).

- Родился в Бирмингеме, в достаточно богатой семье, которая за время своего существования в новых условиях так и не выбилась в нувориши. Не сказать, что обучение при особом Институте Прислуги являлось обязательным для всех членов семьи Крэйслеров, но молодой Энтони, еще в бытность подростком достаточно быстро схватил, что из себя представляет этот мир. Примерно в четырнадцать лет он начал призадумываться и о том, что ему выбрать, чтобы занять свое место в огромном и сложном механизме, которым являлась Новая Римская Империя. Отцу, который всю свою жизнь проработал дворецким в доме Прокуратора, не пришлось его уговаривать. Энтони выслушал его, подумал, и решил, что готов посвятить себя и свою жизнь для того, чтобы нести это ответственное бремя. Дав знать о своем решении Крэйслеру-старшему, Энтони сосредоточился на последних года учебы в школе, в то время как его отец подал официальную заявку на рассмотрение кандидатуры его сына о принятии в Институт Прислуги.
После школы была армия, и эти два года сперва показались Энтони потерянными. Он никогда не был переисполнен глупого патриотизма, и ему никого не хотелось убивать. Даже гибель брата на войне в свое время не пробудила в нем злобу. Тем не менее, на втором году службы его батальон был переброшен на восточный фронт и три недели рядовой Крэйслер провел в качестве полноценного участника боевых действий, направленных против Ханьской империи, которые велись уже тогда. В то время он не «сачковал» – возможно, отчасти из-за того, что он знал, что наказание за подобное пассивное поведение будет серьезным – но и особого рвения в уничтожении вражеских солдат не проявил. По завершению службы и демобилизации он счел эти два года самыми ужасными в его жизни, но очень скоро отнесся к этому нелегкому периоду жизни достаточно по-философски, решив, что приобрел полезные навыки, завел новых знакомых в лице других ребят из обычных рабочих и служащих семей, подразвился физически и воочию посмотрел, что из себя представляет настоящая воинская служба и война.
Спустя две недели после своего возвращения в Бирмингем Энтони был принят в Институт Прислуги, где в течение последующих полутора лет путем достаточно жестких комплексных программ подготовки из Энтони готовили выпускника – молодого дворецкого, готового предложить себя на рынке услуг. Хорошо вышколенные и подготовленные слуги для содержания и управления домом и ведения дел внутри и снаружи современного жилища аристократов ценились почти всегда, за все время существования Империи. Энтони понимал это, как и понимали его учителя, подготавливавшие помимо него еще целую «партию» молодых людей и девушек, которые в ближайшем будущем должны были стать гувернантками и дворецкими при домах аристократических семей, проживающих на всей территории Империи. В обучение входили курсы по вождению пассажирского транспорта, по готовке несложных блюд, умение быстро запоминать слова и жесты, по особой методике оттачивая внимание и память.
После завершения курса обучения Энтони, как и другие выпускники Института, выдвинул свою кандидатуру на биржу труда, лелея надежду, что его первый хозяин не окажется тираном и жить он будет не так уж далеко от родного города. Он был сильно удивлен, когда подтверждение о трудоустройстве пришло не откуда-нибудь, а из самого сердца Империи, и был обескуражен, когда выяснил, что будет работать на графа Константина ла Круа, Первого Министра Новой Римской Империи. Испытывая сложное смешение чувств, среди которых доминировали страх, волнение и недоумение, Энтони собрал предельный минимум вещей и, согласно заключенному трудовому договору, первым же лайнером вылетел из Бирмингема в Новый Рим.
Первое время Энтони тушевался и был несколько растерянным, его ослепил и оглушил Новый Рим, своим размахом и величием. Но его первые промахи благополучно списывались лишь потому, что это было лишь начало его карьеры. Однако уже спустя полгода Энтони достаточно хорошо освоился в особняке ла Круа, завязав теплые знакомства с другой прислугой, довольно сносно принявшей  молокососа-«шефа по дому», быстро вникнув в ход развивающихся событий и в атмосферу, как и в самом доме, так и при деловых поездках графа, где Энтони играл роль личного шофера и секретаря. Помимо этого и всех дел по огромному особняку ла Круа, Энтони выполнял важные поручения со стороны своих господ, как правило, касающиеся каких-либо поручений, если его хозяева считали, что подобное занятие можно доверить молодому старшему слуге родом из провинции. Уже очень скоро Энтони получал истинное удовольствие от своей деятельности, и его не волновали ни высокий статус его хозяев, ни их богатство, ни личные и профессиональные детали из их жизни, в которые Энтони волей-неволей оказался посвящен и к которым молодой дворецкий не хотел иметь никакого отношения. Он прекрасно понимает, что меньше знаешь крепче спишь, и что проявление откровенного любопытства – обезьянья прерогатива, и знать некоторые моменты и подробности из жизни семейства ла Круа - себе дороже.
Энтони работает на новом месте уже второй год. Он всегда старается быть в стороне, когда идут личные дела его хозяев, но дворецкий всегда рядом, когда необходимы его услуги.     
 
- Друзья: Альфред Кригер (24 года, проживает и работает в Бирмингеме), Фрэнсис Глоувер (23 года, Лондон). Сослуживцы, поддерживают контакты без возможности встретиться в ближайшем будущем.
Кайл Сазерлэнд (22 года, Бирмингем), Ненси Роуэл (23 года, Рейкьявик, Исландская префектура). Друзья с Института Прислуги, так же поддерживают контакты.
В хороших, дружеских отношениях со всей прислугой особняка ла Круа.
В хороших, доверительных отношениях со своим хозяином, Константином ла Круа.
Покровитель: семейство ла Круа, как работодатель.

Солнце слепило, и в вагоне, не смотря на бесшумно работающие кондиционеры и время от времени открывающиеся на станциях двери, было душно. Энтони казалось, будто эта духота лишь кажется такой давящей из-за непривычки, особенно ему, только что прибывшему сюда из северных широт. Он так и не смел расстегнуть душащий ворот фирменной куртки, поникнув на своем кресле и стараясь смотреть только себе под ноги. 
Унять нервную дрожь Энтони удалось лишь на несколько часов, проведенных на борту лайнера. Волнение, граничащее с парализующим страхом, вернулось с новой силой в тот момент, когда экспресс, следующий из аэропорта в центральные районы Нового Рима, уже преодолел большую часть пути. Энтони пришлось заставить себя не смотреть в окно – вид величественных зданий и небоскребов, воздушные трассы рейтеров, огромное количество людей на улицах и платформах станций, мимо которых следовал экспресс, действовали на него подавляюще.
«Мне стоит начать привыкать ко всему этому, прямо сейчас».
Он поднял голову и убито посмотрел в широкое окно.
Экспресс летел с ужасающей скоростью, набирая ее на коротких перегонах между часто встречающимися станциями, и эти расстояния становились все короче и короче в то время, как поезд стремительно приближался к центру мегаполиса. Энтони взглянул вверх, чтобы попытаться увидеть, где кончается вертикальная стена чудовищного по размеру здания, мимо которого двигался экспресс. Небоскреб был таким огромным, что казалось, будто они стоят на месте, и среза крыши не было видно – у Энтони закружилась голова, когда он различил, что уходящая вверх серо-стальная конструкция словно бы исчезает в небе. Понаблюдав некоторое время за тянущейся вереницей точек в небе, Энтони почувствовал, как экспресс вновь сбрасывает скорость, и он перевел взгляд на жидкокристаллическое табло – название станции говорило о том, что ему пора выходить.
С тяжелым вздохом Энтони поднялся со своего места, подхватывая небольшой чемодан и наплечную сумку, зашагав к выходу. Здесь он задержался, держась свободной рукой за поручень и стараясь смотреть только перед собой, не обращая внимания на любопытные взгляды тех пассажиров, которые знают, что обозначает человек с багажом, прибывший в расположение второго нома со стороны аэропорта. Энтони не чувствовал насмешек в их взглядах, но ему было неприятно даже такое внимание.
Двери открылись, и дворецкий и еще несколько человек шагнули на залитый солнечным светом перрон, такой огромный, что он больше походил на площадь. Здесь было не так людно, как на других станциях, и Энтони был рад этому. Сделав несколько шагов в сторону от экспресса, он остановился, озираясь по сторонам и разыскивая взглядом встречающего. По договору, встречать Энтони в чужом городе должен был один из слуг работодателя, и дворецкий, чувствуя, что от переизбытка волнения и давящего солнца темнеет в глазах, наткнулся взглядом на одиноко стоящую фигуру в черных одеждах прислуги. Уже немолодой мужчина стоял, глядя прямо на него возле скамьи на перроне, сложив руки перед собой, и не делая никаких попыток приблизиться.
«Несомненно, это он».
Энтони резвым шагом направился в сторону встревающего.
- С прибытием, - угрюмо сказал мужчина, глядя на приближающегося Энтони усталым взглядом глаз, окруженных целой сетью морщин.
- Благодарю. Эмиссар ла Круа? – уточнил дворецкий, протягивая руку и коротко кивая головой.
- Да, - мужчина отвернулся, зашагав в сторону исполинского здания, в который упирался огромный, как футбольное поле, перрон. - Идемте, по дороге нам следует посетить Полицейское Управление для уточнения и корректировки данных вашего чипа.
- Конечно. Нам предстоит долгая дорога?
- Не очень. Особняк Его сиятельства неподалеку от этой станции. На сколько назначена вша встреча с хозяином?
- В четырнадцать ноль-ноль, - Энтони едва поспевал за слугой, который так и не соизволил представится и не предложил ему помощь.
- У нас еще есть время, но нам лучше поспешить.
«Привыкай», подумал Энтони, быстро озираясь по сторонам, «будет лучше, если ты привыкнешь ко всему этому быстро».