Эбигэйл Фитцджеральд [Саксофонист]

- Эбигэйл Фитцджеральд, 23 октября, 2477 года. 33 года.
- Новая Римская Империя, Бритландский Архипелаг, поместье близ Ливерпуля.
- Новая Римская Империя, Италийская префектура, Рим, III ном.
- Творческая Интеллигенция. 
- Был в звании капрала.
- Музыкант (саксофонст, джазмен), философ, художник
- Отец – Томас Фитцджеральд, музыкант, саксофонист, 67 лет, жив.
Мать – Синтия Фитцджеральд, танцовщица, 53 года. Жива.
Сестра – Рита Фитцджеральд, певица, 25 лет, жива.
- Не женат, детей нет.
- Четырехкомнатная квартира в III номе. Слуг нет.

- Рост Эбигэйла – 183 сантиметра. Телосложение достаточно спортивное, хотя и, казалось бы, с чего бы это ему быть – все-таки следить за своей фигурой Фитцджеральд не особо старался – при этом всегда немного сутулится. Руки немножечко непропорциональны по отношению к остальному телу – чуть длинноваты, хотя это не так уж и сильно бросается в глаза. Пальцы – чуть полноватые, немного крючковатые – никогда не нравились Эбигэйлу. Походка у него всегда неуверенная, немного неуклюжая. Эбигэйл – шатен. Глаза карие – причем есть у него иногда поразительное свойство их едва заметно выпучивать и приподнимать брови. Эбигэйл и сам не замечает, как это у него выходит. Чуть выпирающие вперед лоб и подбородок, плавно изгибающийся нос, тонкие и вечно сжатые губы.

- Во время прохождения службы в армии проявлял неплохие способности к рукопашному бою. Относительно владеет стрелковым оружием. Однако, со времен службы эти навыки им никак не применялись, и ныне скорее всего имеют низкую степень развития.
Виртуозно играет на саксофоне, занимался этим всю жизнь. Поет низким, хриплым голосом подражая Луи Армстронгу. Также обучался рисованию у некоторых именитых художников.   

- Романтик, причем романтик самый невероятный. Быть может, это свойственно ему благодаря такой творческой профессии. Чрезвычайно мечтателен, предпочитает общество самого себя обществу других людей – хотя и тем не брезгует. Все-таки он вполне неплохо обучен хорошим манером и при необходимости умеет вести разговор. Для представителя своего пола крайне эмоционален – модет неожиданно впасть в неудержимую хандру ил начать воистину сходить с ума и срываться на все подряд. В случае же хорошего настроения своего пытается заразить им и всех окружающих – Эбигэйл не любит, когда кто-то рядом смеет как-либо не вписываться в счастливую атмосферу. В обычном же своем состоянии он вполне спокоен и сдержан, обычно погружен в собственные мысли, которые, надо сказать, пролетают в его голове с невероятной скоростью.
Вечно рисует себе какие-то идеалы, которым пытается следовать – не всегда это получается. Вечно ищет себе некую «музу», источник вдохновения для своих композиций. Превыше всего для Эбигэйла искусство, в котором тот и видит смысл своей жизни и считает, что именно искусство должно «рулить» всем вокруг. Невероятно мизантропичен, хотя, несмотря на это, внешне всегда пытается расположить к себе окружающих. У него очень много самых странных мечтаний и желаний – допустим, хочет встретить женщину с голосом как у его однофамилицы Эллы Фитцджеральд и работать вместе с ней, или, скажем, как отец открыть свой бар.

- Гетеро. 

- Томас Фитцджеральд всею свою жизнь играл на саксофоне. Был он достаточно популярным джазменом, имел большое количество почитателей Ливерпуле и даже как-то раз выступал перед самим Императором. Томас, открыл свой собственный джаз-бар в Ливерпуле, который  содержит до сих пор. Женился он на одной знакомой девушке, которая по профессии была танцовщица.
Вскоре у них родился сын – его назвали Эбигэйл. Ни Синтия, ни Томас должного внимания ребенку не уделяли – но он был достаточно тихим и спокойным и на нервы родителям не действовал. 
Конечно же, отец хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Доверять кому-либо обучение сына Томас не решался и лично обучал его игре на саксофоне – а учиться Эбигэйл начал очень рано. Пока он умел играть только простенькие мелодии, которым его учил отец. Томас, надо сказать, старался обучать сына как можно быстрее, так как был слишком нетерпеливым, чтобы слишком долго заниматься тем или иным делом – не говоря уже об обучении ребенка.
Когда мальчику исполнилось восемь, родилась Рита. Ребенком она было очень крикливым и непослушным – так что на сына времени у родителей не оставалось, и мальчик был предоставлен сам себе. Он учился играть на саксофоне – а это, надо сказать, у него очень даже неплохо получалось. Хоть Эбигэйл и проводил много времени дома, он сдружился со многими соседними детьми – некоторые были представителями аристократии. В играх Фицджеральд старался быть не слишком активным – так как считал все игры глупыми, но и не слишком пассивным – чтобы не ссориться остальными.
Так Эбигэйл и рос. Постепенно игра на саксофоне стала занимать все больше времени, и мелодии стали у него получаться самые невероятные. В возрасте четырнадцати лет Фитцджеральд написал свою первую композицию. В это же время Эбигэйл начал серьезно увлекаться джазом – прослушивал записи известных музыкантов, ходил на концерты отца.
По исполнению восемнадцати лет был призван в армию, и, понятно, переносил время службы с большим трудом. При этом часто играл на саксофоне сослуживцам и начальству. Спустя какое-то время попал на фронт, где участвовал в нескольких военных столкновениях с войсками Ханьской Империи. Был возведен в звание капрала.
По окончанию службы Фитцджеральд вернулся домой. Однако теперь у Эбигэйла была свобода, и он захотел отправиться куда-нибудь. Этим «куда-нибудь» стала Скандинавская префектура – туда отправлялся по работе хороший друг отца и согласился взять Эбигэйла с собой. Родители против не были.
В Осло Фитцджералд познакомился с местным художником, Ульриком Аарстадом – ему было уже за восемьдесят лет, и он был достаточно известен в узких кругах. Они сдружились и Эбигжйл стал учеником художника.. Рисовал Аарстад в основном норвежскую природу, и скандинавская же природа служила теперь вдохновением к картинам Фитцджеральда, которые теперь имели место рождаться из под его кисти. Стараниями Ульрика в Осло появились почитатели и картин Фицджеральда – хотя их было и не слишком много.
Ульрик умер от старости – после этого Эбигэйл какое-то время  путешествует по Скандинавской префектуре в надежде найти таких же мастеров – и хоть он знакомился и с многими талантливыми художниками, у которых брал уроки, больше его впечатлить как Аарстад не мог никто.
Наконец Фитцджеральд покидает Скандинавскую префектуру – теперь он отправляется в Альпийскую префектуру, в Берн. Здесь он изучает немецкую философию, знакомиться с двумя философами – Бернхардтом Рихтером и Вигом Хартманном. Подробно знакомиться с философией экзистенциализма, немецкого иррационализма, увлекается трудами Ницше и Шопенгауэра, Камю и Сартра.  В Берне же Эбигэйл впервые выходит на сцену – по вечерам он выступал в местных барах, и, надо сказать, весьма скоро у него сложился круг хороших друзей-музыкантов и почитателей. Четыре года Эбигэйл проводит в Берне, после чего решает покинуть город. Теперь уже он отправился в самое сердце империи, в Рим. Здесь Эбигэйл полностью отдает себя музыке – днем занимается композиторством, а по вечерам выступает.

- Эта привычка – облизывать кончик мундштука саксофона, осталась за ним ещё с первых лет, когда Эбигэйл только начинал играть – и, как-то так сама собой закрепилась за ним, и Фитцджеральд уже с трудом представлял себе себя без неё – хотя, должно быть, он об этом и не слишком задумывался. НО все-таки, разве может человек, вот так вот спокойно держа в руках саксофон не облизать кончик мундштука? Уж если язык как-то сам собой проситься почувствовать его собой и так и тянется, так и вырывается из плотно сжатых губ, направляясь к своей непосредственной цели? Ну разве можно ему отказать?
Подобные рассуждения всегда приходили в голову к Эбигэйлу, когда тому было нечем себя занять. Вот сейчас, допустим – совершенно нечем. Он лежал дома, на диване, не раздевшись и не разувшись. Помятый костюм серого цвета то и дело напоминал об этом факте – но Фитцджеральд как-то считал нужным оставить его без внимания. Ну не разделся и не разделся, что с того? Время от времени он как-то по инерции наигрывал какую-нибудь мелодию – при чем как-то постепенно обнаружил, что все время одну и ту же. Поначалу, дабы опознать её принадлежность потребовались воистину могучие умственные усилия – так как после сегодняшнего вечера память отказывалась адекватно работать, - но вскоре Эбигэйл точно установил, что она принадлежала Гроверу Вашингтону, хотя, как она называлась, сейчас вспомнить точно не мог.
Настроение было на удивление серым и самым обыкновенным – именно такое, которое Эбигжйл больше всего ненавидел и именно такое, которое нужно было ему сейчас. Лениво зевнув он поднялся и сбросил наконец с себя до блеска отполированные ботинки – те полетели в соседний угол, и, с соответствующим звуком ударившись о стену, упали на пол. Издав еле слышный победоносный клич, означающий что Эбигэйл попал прямо в мишень, Фицджеральд отправился на кухню. Есть не хотелось совсем – тем более что сегодня после концерта его ждал грандиозный банкет – но если больше идти было совершенно некуда, то что поделаешь?
В холодильнике валялись какие-то овощи и Эбигэйл, сопоставив между собой возможность грызть сейчас какой-нибудь огурец или не грызть его – выбрал второе, усаживаясь за стол и затягивая мелодию Лестера Янга.